Популярный гостевой дом «Бейт-эль-Батрун», расположенный на средиземноморском побережье между Бейрутом и Триполи, изначально возник в мечтах одной ливанской семьи, жившей в Лондоне. EastEast поговорил с Рашей Кахиль о том, что вдохновляло ее маму Колетт при создании интерьеров дома, о ее уникальном подходе к дизайну, а также о том, как и почему «Бейт-эль-Батрун» ориентируется на местные ремесла и архитектурные традиции. В оформлении дома нашли свое отражение, как отношение ливанской диаспоры к чувству дома, так и наследие народа Ливана — гостеприимство и опыт повседневной жизни, в условиях перманентного кризиса в стране.
Ливанцы по своей природе очень гостеприимный народ. Страна известна своим сервисом, едой и культурой кафе, своим особым характером и непоколебимым жизнелюбием, несмотря на нескончаемые политические кризисы. Сейчас, оглядываясь назад, можно сказать, что гостевые дома идеально подходят для ливанского образа жизни, но когда моя мама Колетт наконец открыла свой дом в 2013 году, их было лишь несколько на всю страну.
Мы вернулись в Ливан в 1992 году, когда там закончилась гражданская война, а в 2002-м мама купила участок земли в сонной деревне Тхум близ морского побережья в северной части Ливана. Деревня находится недалеко от исторического города Батрун, в котором когда-то был крупный порт. К тому моменту мама уже собрала все необходимое для обустройства дома — покупала на рынках и антикварных ярмарках во время путешествий медные кастрюли и приставные столики из Омана, эмалированные кухонные наборы и дубовые буфеты из Великобритании, ткани из Индии и огромное количество восстановленной мебели, плитки, дверей, балок и окон с распродаж и из винтажных магазинов по всему Ливану. Колетт сама давно занимается разным ремеслами, работает с мозаикой и техникой «пик-асьет» — мозаикой с включением кусочков битой посуды: теперь все это украшает «Бейт-эль-Батрун».
Гостевые дома идеально подходят для ливанского образа жизни, но когда моя мама Колетт наконец открыла свой дом в 2013 году, их было лишь несколько на всю страну
Вряд ли у нее была какая-то четкая концепция или она придерживалась каких-то дизайнерских тенденций, представляя себе этот дом. Она просто следовала своей интуиции и личному вкусу, воспитанному годами путешествий и зорким дизайнерским глазом. Мама проектировала его в своей голове более 20 лет, и хотя у нее было все необходимое для меблировки и обустройства, сам дом она начала строить только в 2010 году.
Не могу сказать, что как-то лично участвовала в выработке всех этих решений. Я была рядом с ней, когда ее мечта начала воплощаться в жизнь, но к тому моменту вернулась в Лондон и была занята своей жизнью — мне тогда уже было за 30. Свою любовь к интерьерам она передала мне, и я часто привозила ей всякие винтажные штуки, керамику собственного изготовления, а также рулоны тканей с распродаж образцов: их она и по сей день использует для перетяжки мебели в гостевом доме. Мое участие в бизнесе тоже началось позже, когда мы вот-вот должны были открыться и собрались вместе, чтобы разобраться, как управлять гостевым домом. Цены, брендинг, сарафанное радио, бронирование, социальные сети и все те реальные вещи, которыми нужно заниматься, когда начинаешь воплощать мечту в жизнь. Некоторое время я звонила по международному телефону со своей работы в Лондоне, чтобы сообщить маме-технофобке про новый запрос на бронирование, который ей пришел. Все выглядело довольно сумбурно, пока мы не наладили все процессы.
— характерный элемент «Бейт-эль-Батруна». Не могли бы вы подробнее рассказать о том, как он формирует общую атмосферу в гостевом доме? Кроме того, есть ли еще какие-то элементы традиционной архитектуры, определяющие характер дома?
В архитектуре «Бейт-эль-Батруна» прослеживается влияние традиционных левантийских сельских построек: каменный фасад, большие жилые помещения открытой планировки, комнаты, расположенные вокруг просторного центрального айвана (ливана), фланкированного двумя большими арками. Айван открыт наружу с обеих сторон и служит защищенной террасой с естественным кондиционированием. Вдоль каждой боковой стены расставлены удобные скамейки-диваны. Это своеобразная полуоткрытая зона отдыха, столь необходимая в пик летней жары. Благодаря этому дом открыт для окружающей природы и как бы впускает в себя внешний мир. Одной стороной айван смотрит на Средиземное море с террасы, другой обращен вглубь дома, где за открытой мини-кухней с собственным лимонным деревом открывается вид на сельскую местность. Такой стиль сельской архитектуры представляет собой открытую структуру, удобную для затейливых маршрутов перемещения людей по различным зонам отдыха внутри дома и в саду. Единственные закрытые двери в доме — двери пяти гостевых комнат, а если считать две отдельные семейные комнаты, то семи. «Бейт-эль-Батрун» олицетворяет собой лень: он предназначен для релаксации, для того, чтобы отряхнуть с себя городскую суету. Здесь тихо, место уединенное, но просторное и радушное: эдакий сельский ретрит на ливанском побережье.
Колетт с самого начала тесно сотрудничает с местным мастером-каменщиком Маалемом Альфредом, который продолжает с помощью традиционных техник оформлять для мамы каменные фасады, вручную вырезает арки, раковины, умывальники. Для Колетт он даже вручную сделал держатель для туалетной бумаги в одном из номеров. Он регулярно наведывается в «Бейт-эль-Батрун»: в последние 10 лет как минимум раз в неделю заезжает на кофе.
Я надеюсь, что «Бейт-эль-Батрун» дает нашим гостям чувство дома вдали от дома: сама я чувствую именно это, когда нахожусь здесь. При полном заполнении в доме может находиться одновременно только десять человек, и это значит, что опыт пребывания здесь всегда будет задушевным. Как хозяйка Колетт постоянно на месте и доступна, но всегда на интуитивно, но точно отмеренной дистанции. Ее любимое место — кресло на узкой террасе, где она обычно приветствует гостей, которые приходят и уходят по своим делам. А когда мы с родней приезжаем в гости, мы собираемся вокруг нее на ступеньках, как пчелы вокруг нашей королевы! «Бейт-эль-Батрун» — это, в сущности, никакой не отель, а просто дом, очень ливанский по духу. В этом его особенность.
В окрестностях нашего «Бейт-эль-Батруна» столько всего интересного. Это и Винная дорога, которая вьется в горы через несколько деревень, полных местного архитектурного колорита, и оживленные исторические портовые города Библос и Эль-Батрун, и второй по величине город страны Триполи, расположенный дальше на север на побережье. Так что «Бейт-эль-Латрун» — своеобразные ворота на север Ливана. Думаю, самое приятное — возвращаться сюда в конце насыщенного экскурсиями, походами или солнечными ваннами дня и располагаться на террасе, когда солнце готовится сесть за морской горизонт, а небо взрывается оттенками пурпурного, розового и голубого. Эти впечатления, я надеюсь, дадут нашим гостям — иностранным и местным туристам — возможность «испытать на себе» Ливан как страну, представление о которой долгое время было искажено и едва ли понято. Ливан — это необработанный алмаз, который сияет только благодаря людской молве, когда гости, вернувшись после отдыха, делятся своими впечатлениями.
«Бейт-эль-Батрун» олицетворяет собой лень: он предназначен для релаксации, для того, чтобы отряхнуть с себя городскую суету
В то время в Ливане было очень мало гостиниц типа bed and breakfast, и они были разбросаны по дальним уголкам страны. Но вскоре в обществе произошел сдвиг, и они буквально расцвели, начав обслуживать не только туристов, желающих познакомиться со страной глазами местных жителей, но и растущее число наших соотечественников: сами ливанцы начали заново открывать для себя свою страну и путешествовать по ней в выходные, ведь, несмотря на плохую репутацию и скромные размеры, Ливан благодаря своим роскошным пейзажам и богатой истории может предложить путешественнику много всего интересного. Страна все время балансирует на грани краха, но, слава Богу, пока умудряется оставаться прекрасной. К счастью, вновь открывшиеся гостевые дома в большинстве своем остаются верны нашему культурному наследию. Они часто возникают на старых развалинах, которые хозяева восстанавливают до прежнего великолепия; дома сливаются с окружающим ландшафтом благодаря используемым традиционным строительным материалам и уважению к местной архитектуре. В качестве примеров можно назвать гостевые дома «Бейт-Трад» в Кфуре, «Вилла-Шамун» в долине Кадиша или «Буюти» в Чуфе.
У меня сложное отношение к Ливану, и, думаю, среди ливанцев и ливанок я такая не одна — как в самой стране, так и в диаспоре. В моем отношении к стране есть и любовь, и ненависть, а также огромное чувство ностальгии по Ливану, который мог бы быть и который еще может случиться. Страна погрязла в коррупции, экономика находится в состоянии свободного падения, а совсем недавно оказалась втянута в большой региональный конфликт из-за безжалостных ударов по Газе со стороны нашего южного соседа.
У Ливана сложная история, в которой циклически повторяющиеся периоды расцвета и гламура сменяют сокрушительные спады. Сначала это была «Ближневосточная Швейцария» — именно так Ливан часто называли в 1950–60-е годы, потом с 1975 до начала 1990-х шла гражданская война, за которой последовал блестящий послевоенный ренессанс, прерванный политическими убийствами и кровавой войной с Израилем в 2006-м. После войны началась новая реконструкция — появились сверкающие небоскребы и бурная ночная жизнь, которая в 2019 году закончилась из-за опустошительного экономического кризиса, вызванного коррупцией в высших эшелонах нашего правительства и банковского сектора. Чудовищной силы взрыв, произошедший [в Бейруте] 4 августа 2020 года, нанес еще один травмирующий удар по людям, и без того находившимся на грани выживания.
В моем отношении к стране есть и любовь, и ненависть, а также огромное чувство ностальгии по Ливану, который мог бы быть и который еще может случиться
Но каким-то образом, несмотря на массовый исход людей, который только усиливался с каждым из перечисленных эпизодов, Ливан продолжает восставать из руин, хотя медленно и с трудом. Экспаты каждое лето и на каждое Рождество снова и снова приезжают в страну — они бронируют абсолютно все рейсы в Бейрут из разных уголков земного шара. Я не хочу делать вид, что в стране нет бедности — она есть, и она просто чудовищная, причем экономический кризис ее только усугубил. К тому же в стране еще и нет правительства, в буквальном смысле. Однако жизнь продолжается, есть турецкий кофе и арак, есть семья и друзья, с которыми можно встречаться, море, в которое можно нырять, мезе, которыми можно делиться, пробки на дорогах, в которые можно попасть, искусство, в которое можно погрузиться, руины, на которые нужно съездить еще раз, и тревоги, которые можно обсуждать.
Фото предоставлены Рашей Кахиль. Все права защищены.
Перевод с английского Максима Шера.
